– Найду, кто это сделал, и разорву его на куски! – проворчал злой Буянов.

Дронго вошел в комнату, где ветеринар уже сделал укол своему родственнику. Гасан спокойно спал. Рядом стояли Людмила и Вейдеманис.

– Как он? – спросил Дронго.

– Ничего, – ответил ветеринар. – Закрытый перелом, но ничего страшного нет. Я боялся, будет совсем плохо. Слава Аллаху, все нормально. Нужно будет отправить его больница, сделать рентген. Кто его смотрел? Где этот врач? Мне Мехти сказал, что здесь был врач.

Людмила отвернулась, ничего не сказав. Вейдеманис нахмурился.

– Нету больше врача, – глухо произнес он.

– В такой погода ушел? – изумился Новрузов. – Кто этот врач? Местный?

– Нет, – ответил Дронго, – он не местный. Мы подождем до утра и вызовем врачей.

– Почему до утра? – удивился ветеринар. – Сейчас нужно врача вызывать. Уже утро. В семь утра вертолет должен прилететь. Мне так сказали.

– Какой вертолет? – спросил Дронго. – Откуда вертолет?

– Мне Мехти сказал, что вертолет прилетит. Он мне так объяснил.

– Как жаль, что не работает телефон, – проворчал Дронго.

– Здесь не работает, – согласился Новрузов, – а ты наверх поднимись и лицом к солнцу встань. Там работать будет. Здесь часто скалы мешают. А там работает.

– Мобильный телефон работает в этих горах? – уточнил Дронго. Он взглянул на Вейдеманиса. – Я пойду звонить, – сказал он, доставая телефон. – Нужно вызвать представителей прокуратуры и милиции. Хотя в такую ночь наверняка есть дежурный и в руководстве города. Как мне позвонить? – спросил Дронго у Новрузова.

– Как самому главе, я не знаю, – испугался тот, – но телефон дежурного знаю. – Он пробормотал номер телефона.

– Может, мне пойти позвонить? – предложил Вейдеманис. – Уже четыре часа утра. Ты не думаешь, что будешь полезен здесь?

– Не знаю. Надеюсь, что больше ничего страшного не произойдет.

– Будь осторожен, – пробормотал Вейдеманис.

– Собери всех внизу, и чтобы никто никуда не отлучался, – приказал Дронго. – Особенно следи за Толдиной, – добавил он. – Я постараюсь быстро вернуться. Если телефон будет работать, я позвоню руководству города или в милицию и попрошу, чтобы сюда прилетел следователь прокуратуры. Только следи за Толдиной, – еще раз попросил он.

– Не беспокойся, – заверил его Вейдеманис, – я все сделаю.

Дронго поспешил вниз. Когда он подошел к входной двери, его окликнул Алтынбай.

– Куда вы идете? – спросил он.

– Я скоро вернусь, – повернулся к нему Дронго. – Закройте за мной дверь и никого не впускайте.

Он торопливо вышел из дома, уже на ходу надевая куртку. На улице было довольно холодно. Дождь почти кончился, но порывы ветра все еще были ощутимыми. Дронго зашагал к скале в направлении, которое ему указал ветеринар. Через десять минут он был уже на месте. Достав мобильный телефон, он включил его, ожидая сигнала о начале работы. Прошло несколько секунд – никакого сигнала не было.

«Жаль», – подумал разочарованный Дронго, уже собираясь выключить телефон, когда послышался характерный писк, означающий, что аппарат подключен и готов к работе. Дронго быстро набрал номер исполнительной власти города.

– Дежурный по городу слушает, – сразу ответил мужской голос. Очевидно, в эту ночь в городе было установлено специальное дежурство. Такой обильный ливень мог вызвать настоящий селевой поток.

– Это говорят с Мархала, – торопливо сказал Дронго. – У нас здесь произошло убийство. Свяжитесь с прокуратурой и милицией, сообщите им.

– Кто говорит? – растерянно спросил дежурный.

– Не важно, кто говорит. Позвоните в прокуратуру и сообщите, что здесь произошло убийство.

– Гасана убили? – Очевидно, дежурный знал, что повар повредил себе ногу и ему нужна была помощь.

– Нет, он жив, позвоните в прокуратуру, – недовольно попросил Дронго.

Он подумал немного и затем снова набрал тот же номер.

– Как позвонить дежурному в милицию? – спросил Дронго.

– У нас нет милиции, – ответил дежурный, – у нас теперь полиция.

– Какая разница? Вы позвонили в полицию?

– Я уже передал, – сообщил дежурный по городу. – Вы не скажете мне, кого убили? Может быть, кого-то из наших гостей? Мне сказали, что там отдыхают гости из Таджикистана.

– Да, – ответил Дронго, – поэтому постарайтесь действовать более оперативно.

Он отключился и пошел к дому. Погода уже установилась, дождя не было, а воздух в горах всегда чистый, прозрачный, тем более после такого ливня. Был уже пятый час утра, когда он вернулся в дом.

– Где вы были? – спросил Алтынбай. – В такую ночь лучше сидеть в доме.

– А я не верю в призраков, – усмехнулся Дронго. – И никогда в них не верил, – добавил он.

Пройдя к столику, он взял стул и уселся напротив Погорельского. После того как унесли тело Олега, никто не садился на диван. Усманов сидел во втором кресле, а Алтынбай разместился на стуле. Из бильярдной слышались стоны Толдиной.

– Когда все это кончится? – жаловалась она.

Буянов пытался ее успокоить, но делал это настолько неуклюже, что вскоре замолк, понимая, что в такой ситуации вообще лучше молчать. Погорельский недовольно оглянулся на бильярдную и потом тихо заметил:

– Кажется, сегодня ночью на моем фильме поставлен большой жирный крест. Я потерял обеих актрис.

– Не нужно так говорить, – хмуро сказал Алтынбай. – Она еще придет в себя.

– Это надолго, – вздохнул режиссер, – я ее давно знаю. Во время ее обычной хандры мы простаивали по несколько дней, ожидая, когда она наконец сможет приступить к работе. А уж после подобных потрясений я не думаю, что она скоро сможет сниматься.

Он достал трубку, чтобы закурить, и огляделся в поисках спичек. Уже светало, но коробок найти было еще невозможно.

– Может, вы мне скажете, где находится хотя бы одна новая свеча? – раздраженно спросил Погорельский, обращаясь к Усманову. – Кажется, нам уже не нужно экономить. Дождь прекратился, и я думаю, что довольно скоро здесь будут люди, которые помогут нам покинуть этот не очень гостеприимный дом.

– Они в коробке в шкафу, – показал Усманов. – Я сейчас их достану. Мы обязаны были думать об экономии.

Усманов поднялся и пошел к шкафу.

– Экономия, – горько повторил режиссер, – вместо экономии подумал бы о человеческих жизнях. Если бы мы зажгли все свечи, может быть, убийца и побоялся бы влезть в наш дом.

– При чем тут Усманов? – примиряюще сказал Дронго. – Мы ведь сами решили, что нужно экономить. Ураган мог продолжаться довольно долго, а свечи нам были нужны.

– Я не обвинял лично его, – нервно заметил режиссер, дернув рукой. При этом его трубка упала на пол рядом с Дронго.

Погорельский наклонился, чтобы поднять ее, пошарил рукой по ковру под столиком.

– Вы не видите мою трубку? – спросил он, обращаясь к Дронго.

Тот взял уже почти сгоревшую свечу, чтобы посветить режиссеру. Трубка лежала у ножки стула. Дронго наклонился, чтобы взять ее, и вдруг заметил под столиком какой-то предмет. Он протянул руку.

– Что это? – спросил Погорельский.

– Ничего, – поднял Дронго белую шашку, – обычная шашка. Закатилась под столик. – Он машинально положил находку в карман.

– А моя трубка? – спросил режиссер.

– Вот она. – Дронго достал трубку и протянул ее Погорельскому. Тот благодарно кивнул.

Вернувшийся Усманов протянул коробку свечей.

– Там осталась половина, – сказал он. – Можете забрать все и зажечь их. Надеюсь, что нас отсюда вытащат.

– Скоро прилетит вертолет, – сообщил Дронго.

– Откуда вы знаете? – спросил Погорельский, доставая сразу две свечи.

– Ветеринар сообщил. Он мне объяснил, откуда нужно звонить, чтобы горы не мешали мобильному телефону. Я позвонил в прокуратуру и в милицию.

Наступило молчание. Погорельский чиркнул спичкой, зажег одну свечу, затем вторую.

– Вы сказали им о том, что здесь произошло? – спросил режиссер.

– Конечно, сказал. Я думаю, что они довольно быстро сюда прилетят.